Марин Янев родился в 1943 году в г. Варна. Там же заканчивает он среднее образование, а впоследствии становится студентом ВИТИ За (Высший институт театрального искусства) в классе профессора Бояна Дановского. С 1969 года работает артистом театра "Сылза и смях" — София. Наиболее яркими являются такие его роли, как Сакулин в "Обратной связи", Макмерфи в "Пролетая над кукушкиным гнездом", за которую он получает награду Союза артистов Болгарии, Андреев в "Осени одного следователя". Яворов в "Нирване", а в настоящее время он выступает на сцене Народного академического театра им. Ивана Вазова в спектаклях "Дон жуан" и "Американская терапия".
— Когда вы поняли, что сцена — ваше призвание?
— Еще в детстве. С тех самых пор, когда я, так сказать, заразился "театральной лихорадкой". Мои родители работали в Варненском драматическом театре (они не были артистами, а теми скромными тружениками, которые остаются за занавесом). Помнится, что мои родители и люди, которые бывали у нас, говорили, что театральная зараза неизлечима. Я слушал их с большим недоверием и не мог представить себе, что это значит. Но сейчас могу категорически согласиться с этим, потому что знаю, тот, кто прикоснулся к святая святых — театру, не изменит ему никогда, даже если бы и пожелал этого.
Все начинается с приятного запаха грима, с особой атмосферы, которую ощущает человек, когда входит в театр... Сразу же вспоминаю один очень интересный и смешной эпизод: раньше декорации в Варненском театре передвигались телегами и был там один копь — довольно-таки любопытно выглядевший — один глаз у него был зеленый, а другой — синий; серый такой конь, особого оттенка, что-то вроде венгерской масти, страшно интересный... Так вот, он был запряжен в повозку, которая передвигала декорации. И когда заканчивалось представление, мы, дети, собирались около него, а он, слыша аплодисменты, раздававшиеся из зрительного зала, вставал на задние ноги, как был запряженный, и кланялся. Это казалось нам необъяснимым — мы очень ему радовались. Все, что касалось театра, было необыкновенным.
Думаю, что большинство моих коллег согласятся с тем, что наша профессия становится судьбой. И, конечно же, не ради легкой славы, такой манящей со стороны... Думаю, что огромная любовь к театру граничит с самоотверженностью и с единственной возможностью существовать.
Есть много причин, которые заставляют артиста больше жизни и смерти любить свою профессию. Причина, до некоторой степени, кроется в том, что адресатом нашего труда являются люди, человек... Наверное, не меньшую любовь испытывает слесарь к детали, которую он делает из металла, но когда от твоих усилий зависит, станет ли человек лучше, добрее, это не только большая ответственность, но и любовь.
— Как начинается ваш обычный день?
— Думаю, что мой обычный день ни чем не различается от дня любого другого человека. Обычно, из-за вечной нехватки времени расписываю его по часам, даже по минутам: где, с кем встречусь, что должен сделать. И начало каждого дня — это надежда на что-то новое, открытие чего-то нового. Даже, если речь идет о представлении или спектакле, в котором ты уже сто раз играл. Ведь на нем будут присутствовать совсем новые люди, и они по-своему воспримут его. Каждый сегодняшний день не похож на вчерашний, и человек сегодня уже не такой, каким он был вчера. И эти изменения в значительной степени зависят от людей, с которыми встречается человек, от сюрпризов, которые может преподнести ему судьба. По-настоящему счастливым для меня бывает тот день, который начинается улыбкой и кончается чувством удовлетворения.
— Каждая ли новая роль приносит Вам что-то новое? Не боитесь ли вы повторений?
— Каждая новая роль — это возможность. Возможность столкновения с чем-то незнакомым. В этом смысле каждая роль для меня — это открытие. Она приносит радость тогда, когда вызывает интерес к тому, что представляет собой человек, что таит он в себе — от самого прекрасного до самого безобразного, в сочетании всех его качеств, тысяч нюансов...
— А как вы относитесь к успеху и провалу в своей работе?
— И успех, и провал могут научить человека чему-нибудь. Успех, конечно, необходим для творческого развития каждого творца — он раскрепощает, вселяет веру в собственные возможности, освобождает от сомнений, но он вреден во всех случаях, когда превращается в самодовольство.
И наоборот, неуспех может стать травмой, но может и отрезвить. В этом смысле я ставлю успех и неуспех на две чаши одних весов...
— От чего зависит успех актера?
— Существует такая зависимость: актер должен быть уверенным в режиссере, ведь именно он способен разбудить его воображение, тогда актер способен на все. Думаю, что это относится и ко всем другим профессиям. Когда человек приобретает уверенность в себе, в том, что он делает, что это имеет смысл для него самого, для общества, для людей, — тогда он окрыляется и, конечно же, способен на гораздо большее..
— А как вы отдыхаете?
— Хотя в последнее время мне редко выпадает такая возможность, в свободное время я стараюсь общаться с природой. Она успокаивает меня, именно там я остаюсь наедине с самим собой, чувствую себя естественно. В принципе, человек может отдыхать и среди людей. Особенно рядом с хорошими друзьями, с приятными собеседниками... Мне нравятся те люди, которые способны радоваться цветку, расцветшему бутону, красивому виду. Но мы, как будто, начинаем все чаще ходить по проторенным дорогам, не глядя по сторонам. Один мой друг посоветовал мне: "Когда тебе тяжело, подними голову, посмотри на небо и сосчитай до десяти!" Должен вам сказать, что это довольно эффективное средство. Кто знает, быть может, в такой терапии и есть какой-то смысл? Мы, как будто, закрыли глаза для красоты, для необъятного. Слишком сильно ограничивают нас наши проблемы, быт... Мне нравится, когда человек работает на износ, когда каждую задачу, все, что стоит перед ним, он выполняет с чувством ответственности, но несмотря на это, необходимо уметь и отдыхать, накапливать энергию.
— С кем вы не смогли встретиться, но мечтаете об этой встрече?
— Я бы не мог сказать, с кем или чем конкретно хотел бы встретиться. Но отдаю себе отчет в том, что встречи с людьми, книгами обогатили и сформировали, создали меня. Я желаю больше таких встреч, потому что ни в коем случае не хочу остаться таким, какой я есть сейчас. Хотелось бы измениться к лучшему... Ищу встреч с мыслящими и волнующимися людьми, людьми, которые задают вопросы, ищут ответы, с неспокойными людьми.
— К чему проявляете нетерпимость, что тревожит вас в нашей жизни?
— Мне кажется, то, в чем я в последнее время испытываю дефицитную необходимость, это смех. Речь идет не о смехе в театре, на концертных подмостках — я говорю о смехе на улицах, об улыбке. По-видимому, проблемы страшно подавляют нас, мы как-то быстро стареем. А каждая улыбка создает настроение и всех окружающих. Очень приятно встретить улыбающегося человека.
Кроме того, начинаю испытывать страх за бесцельно потраченную энергию, израсходованную в очереди, в мелких, на первый взгляд, неприятностях в семье, на улице, да где бы то ни было. Мы растрачиваем себя в множестве ежедневных обязательств, пытаемся быть максимально полезными, не давая себе отчета в том, что максимально полезным человек может быть лишь в одной основной сфере, и прежде всего там должен концентрировать свою энергию. Очень боюсь одной фразы, которую я где-то прочел или услышал: "Друзья, я остался без друзей!" Мне страшен этот крик души, но раз кто-то сказал это, значит, почувствовал. А раз кто-то почувствовал это, значит, такое существует. Очень жестоко попасть в такое положение.
— Что вам дает силы в этой жизни?
— Одна из прекрасных черт нашей профессии — то детское наивное ожидание того, что завтра произойдет то, о чем ты мечтаешь: абсолютный синхрон между образом и актером, между актером и зрителем. Это случается редко, но тогда, когда удается, это действительно неземное удовлетворение.